<…> Пастырство наипервейшим своим условием имеет личную святость, коей [Иоанн] как храм Божий покорился трудами и потами, <…> как и возложенной на него апостольской миссии – служению язычникам проповедью Слова. <…> Говорит, что сумел завершить сие поприще, ибо ничем не запятнал себя до конца дней своих и не постыдился проповедовать.

Потому как всякая духовная брань подъемлется сего покоя ради, ниспошли в сей час и мне силу претерпевать лишения, за которые обетовал Ты воздаяние, – удостой также оного. Ибо воздаяние за дела человеческие есть дар Его милосердия: поелику вот люди подвизаются с одинаковым усердием, [но] один приемлет венцы, дабы [утешиться] надеждою, а другой, совершая равночестный подвиг, [не стяжевает] дарований. Стало быть ясно, что дела сами по себе ничего не решают и не служат оправданием, но оправдывает благодать Его милосердия, оттого и говорит [апостол]: «…ущедряя милостью Твоею». <…>

Что есть покой прежде воскресенья для душ святых Божьих? Этому научает нас Сам Господь: когда Пётр вопросил Его: «…вот, мы оставили всё и последовали за Тобою; что же будет нам?», то услышал в ответ: «…вы, последовавшие за Мною, … и всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» [Мф 19.27-29]. А [над теми], которые не последовали за Ним, вершит суд, повелевая [оказывать] милосердие и любовь, и сим дарует оправдание.
Из того заключаем, что душам людей после смерти предлежит двоякий путь. Святых, в коих князь мира сего не находит себе части, ожидает сражение с воздушными началами и властями, [обитающими] в поднебесье. Отрешаясь от последних сообразно делам своим и вере, [их] души восходят ко Xристу и пребывают там в весельи и радовании. И во второе пришествие явятся вместе с Ним, дабы не судимыми быть, но, согласно речённому Xристом, праведностью своей вершить суд над остальными. Ибо как апостолам [предстоит судить] Израиль, так и все усовершившиеся в [известных] добродетелях осудят причастных супротивному сим добродетелям греху. И, по слову Xристову, облекутся плотью, дабы наследовать непреходящее царство. А те, кои не взыскали добродетелей, по причине дел [своих] подпали под столь долговременное воздействие сатаны, что бремя их грехов превзошло меру благих деяний. Таковым беспристрастное правосудие Божье не попускает восходить сквозь строй поднебесных духов злобы, но и они пребывают под небом, ожидая посмертного суда и Божьего милосердия, которое с готовностью, благостно и сострадательно изволяет даровать им искупление. <…>

Итак, избегнув [бесовских] козней, [апостол] говорит: «Отныне подле Тебя приемлю отдохновение от трудов». Потому как избавлённых от [власти лукавых духов ожидает] не что иное, как неизглаголанное веселье и неизъяснимое радование вблизи их Надежды – Xриста.

Возможет ли кто словом изобразить сие обетование, ибо «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» [1 Кор. 2.9]. И меня удостой, говорит, сего обетования, [однако] – не всуе, но оттого, что славу [имеют наследовать] святые и те, которые [стяжали] праведность, [пребывая] в Твоей любви. Так и я завершил своё [восшествие] силою сего дара, [преподанного] Тобой.

Запечатлел [свои] тело и душу спасительным крестным знамением, тем самым начертывая на себе [образ] Xриста, согласно речённому: «Да пребудешь Ты со мною…», сиречь: «[Да пребудет] сила Твоя со мною, Иисус Xристос, Господь [мой]».
Завершив сие молитвенное бдение, он возлёг, готовый к исходу, дабы другим по отшествии его не хлопотать о погребении тела, благо что удостоверителями сего имел своих учеников.

<…> Не сочту излишним напомнить, что оное повествование приблизилось к своему завершению: тело [Иоанна] вознеслось с земли и нет его [здесь], как у прочих апостолов или святых, но есть лишь пустующая могила да одеяние, распростёртое на могильном ложе. Однако, отчего о том молчит повествователь, уразумеваем из Четвероевангелия, которое обстоятельно и правдиво живописует Xристовы страдания, но – немногословно в рассказе о воскресении, и уж отнюдь не силится (кроме одного [из евангелистов]) писать о вознесении, полагаясь на нашу веру. Подобное умонастроение равным образом отличало воспитанников учителей Церкви и их агиографов. Однако мы, проведав доподлинно, принимаем за истину то, что [по преставлении апостола], приступив, раскопали могилу и не обрели там тела блаженного, ибо [Иоанн евангелист], отдавая дань природе, ощутил лишь вкус смерти, уподобившись Богородице.
Однако святые, поведавшие эту тайну, не научают нас тому, что [Иоанну], как утверждают некоторые, предстоит прийти вместе с Енохом и Илией. И опять же, потому как Енох и Илия не умерли плотью, они придут, чтобы пережить смерть, ибо нам, ведущим свой род от Адама, невозможно не вкусить от его осуждения. Между тем, вот [Иоанн] вкусил, ибо умер и испустил дух, (а умерший однажды не претерпит второй смерти), но, преставившись, [он] вновь облёкся плотью. Xотя говорим, что «облёкся [плотью]», однако ж сию недомыслимую тайну оставляем неисследимой Божественной мудрости и удостоверяем истинность нашего [знания] о том, что тела [по смерти] не осталось, а где оно – то ведомо единому Богу, сотворившему сие. К тому же, если пожелают, для вящего в том убеждения [призовем в свидетели] Евангелие, где Иисус не говорит ему, что не умрёт, но: «…хочу, чтобы он пребыл, пока приду…» [Ин. 21.23]. Сиречь: не сказал Xристос, что Иоанн не вкусит смерти, которую предстояло принять Ему Самому, но – изъявил волю, дабы [апостол] по преставлении своём пребыл навеки нетленным, какими надлежит стать и всем вам по истлении ваших тел.