[Всякое] прегрешение людское совершается трояко: помышлением, словом и делом, ибо человек, составленный из трёх начал – души, тела и ума, грешит сообразно каждому из оных.
Первенствует над прочими грех мысленный, коий сатана [сперва] посевает в уме, а потом возгревает в теле, сподвигая [человека] к падению. Учители касательно сего изъясняют, что мало блюсти от греха лишь плоть, но надобно назирать над помыслом по десяти причинам, означенным ниже.
Во-первых, коль скоро грех [сначала] завладевает помыслом и затем прозябает в теле, [то] помысл следует держать неосквернённым, дабы не угнездилось в нём зло и не проторглось в телесных чувствах.
Во-вторых, – по причине того, что грех мысленный, точно аспидов яд, объемлет плоть всецело, грех же телесный уязвляет ту её часть, посредством коей он творится.
В-третьих, – поелику помысл и ум [суть] кормчий и домоправитель человека. К примеру, случись повозке сойти на обочину – возничий управит её, но ежели последний забудется сном, то сгинет вместе с повозкой. Так и плоть, если преткнётся, то может быть удобно уврачевана умом, однако, доведись уму повредиться и поползнуться на грех, – плоть бессильна предложить ему врачевство.
В-четвёртых, – ибо, помышляя недоброе, мы ублажаем сатану и сдружаемся с ним.
В-пятых, – потому как Бог есть дух, но не плоть, и избирает [Он] Своим жилищем наш бесплотный ум и душу («…вы храм Бога живаго … и Дух Божий живёт в вас» [см. 1 Кор. 3.16; 2 Кор. 6.16]). И как плоть наша есть храм души, так и душа – [место селения] Святого Духа. Стало быть, надлежит хранить не одно только тело, но вместе с ним и душу, дабы соделаться нам нетленной храминой Божьей. А иначе «святый Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований» [см. Прем. 1.5].
В-шестых, наш ум есть светородное око души и её светильник: когда ум светел и чист, то равным образом светла и непорочна душа. Но ежели [первый] осквернён грехом, то в свой черёд грехом потемняется и ослепляется душа, [по сказанному]: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» [см. Мф. 6.22-23].
В-седьмых, ум суть Божье зеркало и образ, посредством коих узреваем Бога. Итак, подобно тому, как зеркало, тронутое ржой, бывает подслеповато и замутнено, а то, что не имеет изъяна, напечатлевая образ, соделывает его видимым, так и наш рассудительный ум – это зеркало, коим созерцаем Бога. Поистине: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» [Мф. 5.8].
В-восьмых, ум наш есть судья нашим душе и плоти («…в одном городе был судья…» [см. Лк. 18.2-8]). Справедливый и неподкупный судья чинит свой суд по правде и истине. Когда же уклонится с правого пути, неправосудным будет и его судейство. Посему ум надлежит блюсти от греха чистым и неосквернённым, дабы возмог он непогрешительно и правдиво судить о плоти и душе своей и ближних.
В-девятых, посредством ума источаем мы мудрость и всякое слово: между тем из незамутнённого родникового истока проторгается живописная, чистая и прозрачная струя, но случись ему подернуться мутью – вся вода [в роднике] горкнет и мутнеет.
В-десятых, кто мыслью соизволяет на грех, тот всё более услаждается им и его вожделевает, пока не согрешит, но, исполнив прегрешение делом, скорбит, болезнует и кается. [Сиречь], сдружившись с греховным помыслом, [человек] небрежет о покаянии, ибо не видит в себе изъяна. Тогда как плотский грех явствен, и человек, узревая себя согрешающим, приносит о том сокрушённое исповедание. Посему надлежит в меру сил своих сугубо блюсти ум от греховных приражений.